228

— Почему ты так думаешь? Мэй скорчила гримасу:

— Понимаешь, я без телевизора и дня бы не прожила.

— Из-за того, что ты несчастливая? Проигнорировав мой вопрос, она сказала:

— А теперь Кумико-сан не пришла домой. Так что ты уже не такой счастливый, Заводная Птица. Я кивнул и отхлебнул пива.

— Получается, что так. — И в самом деле получается, что так. Девчонка сунула в рот сигарету, привычным движением за­жгла спичку.

— Послушай, скажи мне, только откровенно: я уродка, да?

Я поставил стакан с пивом и снова посмотрел на нее. Пока мы разговаривали, мои мысли блуждали где-то далеко. Чер­ная с бретельками майка Мэй была ей немного великовата, и, чуть опустив глаза, я хорошо разглядел в вырезе маленькую девчоночью грудь.

— Никакая ты не уродка. Что это тебе взбрело в голову?

— Так все время говорил парень, с которым я встречалась. Ты, мол, некрасивая, и груди у тебя маленькие.

— Это тот, что тебя на мотоцикле разбил?

— Вот-вот.

Я наблюдал, как Мэй медленно выпускает изо рта дым.

— Молодые люди часто болтают подобные глупости. Не умеют выразить как следует то, что чувствуют, и потому на­рочно говорят все наоборот, раня этим других людей, да и себя тоже. Так что про уродину — это все чушь. Ты очень симпа­тичная. Правда!

Задумавшись над моими словами, Мэй стряхнула пепел в пустую банку из-под пива.

— А твоя жена красивая, Заводная Птица?

— Ну, как сказать. Даже не знаю. Кто-то скажет «да», кто-то, может, — «нет». Дело вкуса.

— Хм-м! — Девчонка со скучающей миной постучала ног­тями по стакану.

— А как твой приятель с мотоциклом? Ты с ним больше не встречаешься? — поинтересовался я.

229

— Нет, — ответила Мэй и коснулась пальцем шрама у лево­го глаза. — Больше я с ним встречаться не буду. Это уж точно. На двести процентов. Даю палец на отрез. Но сейчас мне что-то неохота об этом говорить. Иногда заведешь о чем-нибудь разговор, а выходит одно вранье. Правильно? Понятно тебе, Заводная Птица?

— Вроде понятно, — сказал я. Тут мой взгляд упал на теле­фон в гостиной. Он стоял на столе, погруженный в тишину, напоминая тварь из глубоководного мира — притворившись безжизненной, она притаилась в ожидании добычи.

— Когда-нибудь я тебе про него расскажу, Заводная Птица. Когда будет настроение. Но только не сейчас. Сегодня совсем не хочется.

Мэй посмотрела на часы.

— Ну, я пойду. Спасибо за пиво.

Я проводил ее до стены в нашем саду. Луна в небе была по­чти полной и заливала землю крупнозернистым светом. По­смотрев на луну, я вспомнил, что у Кумико скоро месячные. Впрочем, ко мне это, вероятно, уже не имеет отношения. От этой мысли тело будто налилось непонятной тяжестью. Стран­ное ощущение чем-то напоминало грусть.

Положив руку на стену, Мэй взглянула на меня.

— Скажи мне, Заводная Птица, ты ведь любишь свою Ку­мико?

— Да, наверное.

— Даже если у нее любовник и она с ним сбежала? А вдруг она захочет вернуться? Ты ее примешь? Я вздохнул.

— Сложный вопрос. Случится такое — тогда и буду думать.

— Может, я лишнее болтаю, — предположила Мэй, слегка прищелкнув языком. — Ты не сердись. Просто интересно. Что это такое, когда жена уходит из дома? Я вообще многого не понимаю.

— Конечно, не сержусь, — ответил я и снова поглядел на луну.

— Тогда будь здоров, Заводная Птица. Бог даст, вернется твоя жена и все образуется. — С этими словами она на удивле­ние легко перемахнула через стену и исчезла в летней ночи.

230

*

Оставшись один, я уселся на веранде и принялся размышлять над вопросами, которые мне задавала Мэй. Предположим, у Кумико есть любовник и она с ним куда-то уехала. Смогу ли я ее принять, если она пожелает вернуться? Ответа на этот воп­рос я не знал. В самом деле не знал. Я вообще не знал многого. Вдруг зазвонил телефон. Рука, как бы подчиняясь условно­му рефлексу, потянулась к аппарату и подняла трубку.

— Алло! — раздался голос Мальты Кано. — Это говорит Мальта Кано. Извините, что я вас часто беспокою, господин Окада, но позвольте спросить: есть у вас какие-нибудь планы на завтра?