Дверь приоткрылась внутрь комнаты. Коридорный с легким поклоном вошел, держа поднос двумя руками. В своем укры­тии за вазой я ждал, когда он выйдет из номера, и думал, что делать дальше. Можно войти в номер после того, как кори­дорный удалится восвояси. За этой дверью с номером 208 опре­деленно кто-то есть. Если события дальше будут развиваться так же, как в прошлый раз (а все к тому и шло), значит, дверь должна быть не заперта. Или номер подождет и лучше пойти за коридорным? Тогда, быть может, я попаду туда, откуда он появляется.

Я колебался, не зная, на чем остановиться, и в конце кон­цов решил последовать за коридорным. В номере 208 притаи­лась какая-то опасность — нечто такое, что может погубить меня. Мне хорошо запомнился тот резкий стук во мраке, ре­занувший глаз серебристый отблеск какого-то предмета, по­хожего на нож. Надо быть осторожным. Сначала поглядим,

717

куда направляется этот тип. А сюда можно вернуться потом. Только как? Пошарив в карманах брюк, я обнаружил бумаж­ник, немного мелочи, носовой платок и маленькую шарико­вую ручку. Провел линию на ладони, чтобы убедиться, что в ней есть паста. Ага! По пути можно ставить метки на стенах — тогда я смогу найти дорогу обратно. Должен найти.

Отворилась дверь, и на пороге возник коридорный. В руках у него ничего не было — поднос он оставил в номере. Затво­рив дверь, парень выпрямился и, снова принявшись насвис­тывать «Сороку-воровку», быстрой походкой стал удаляться. Я отделился от тени вазы и пошел за ним. Там, где коридор разветвлялся, я рисовал шариковой ручкой на оклеенной бе­жевыми обоями стене маленькие синие крестики. Коридор­ный ни разу не оглянулся. У него была какая-то особая поход­ка. Он спокойно мог бы выступать на Всемирном Конкурсе Коридорных И Официантов На Лучшую Походку. Весь его облик говорил: «Вот как надо: голова кверху, подбородок впе­ред, спина прямая, движения рук — в такт музыке из "Соро­ки-воровки", шаги большие». Парень проходил поворот за поворотом, поднимался и спускался по ступенькам. Лампы в коридоре светили то ярче, то тусклее; их свет, преломляясь в многочисленных углублениях и нишах, отбрасывал причудли­вые тени. Чтобы остаться незамеченным, я немного приот­стал, но потерять своего проводника не боялся, даже когда он исчезал за углом, — свистел он громко и держаться за ним было совсем не сложно.

Подобно тому как рыба, поднимающаяся вверх по течению, в итоге выходит на спокойную воду, коридорный вышел в про­сторный вестибюль. Тот самый, где я когда-то видел по теле­визору Нобору Ватая. В вестибюле, который тогда был пере­полнен людьми, сейчас было тихо: у огромного телеэкрана сидели всего несколько человек и смотрели новости «Эн-эйч-кей». Подойдя ближе, парень оборвал свист, чтобы не мешать собравшимся перед телевизором людям, пересек вестибюль и скрылся за дверью с надписью: «Только для персонала».

Я стал прогуливаться по вестибюлю с видом человека, ко­торый не знает, как убить время. Пересаживался с одного ди-

718

вана на другой, разглядывал потолок, проверял мягкость ков­ра у себя под ногами. Потом подошел к телефону-автомату и опустил в него монету, но аппарат, как и телефон в номере, не подавал признаков жизни. Взял трубку внутреннего телефона отеля, набрал на всякий случай номер 208 — но с тем же ре­зультатом.

Сев на стул в стороне от собравшихся перед телевизором, я незаметно стал их изучать. В группе оказалось двенадцать че­ловек — девять мужчин и три женщины; в основном им было где-то от тридцати до сорока, и только двое выглядели за пять­десят. Мужчины в пиджаках или куртках свободного покроя, с галстуками скромных расцветок, в кожаных туфлях. Они мало отличались друг от друга, если не брать в расчет разницу в росте и весе. Женщины все выглядели на тридцать с неболь­шим, хорошо одетые и аккуратно накрашенные. Их вполне можно было принять за участниц закончившейся встречи од­ноклассников, хотя сидели они отдельно друг от друга и, види­мо, не были знакомы.