И если не делал этого, то лишь пото­му, что я был ему абсолютно неинтересен и не стоил времени и энергии, которые ему пришлось бы потратить, чтобы разде­латься со мной. Именно из-за этого я так на него злился. Низ­кая личность, бессердечный эгоист! И вместе с тем куда спо­собнее меня.

От нашей первой встречи у меня надолго остался неприят­ный осадок. Такое чувство, будто в рот мне запихали целый выводок вонючих жуков. Выплюнуть-то я их выплюнул, но ощущение сохранилось. День проходил за днем, а Нобору Ва­тая никак не выходил у меня из головы, Я пробовал думать о чем-нибудь другом, но ничего не получалось. Ходил на кон­церты, в кино. Даже отправился с коллегами по работе на бейс­бол. Выпивал, читал книги, которые давно хотел прочесть, как только появится свободное время. Но Нобору Ватая все время стоял передо мной, скрестив руки, и смотрел злобно, будто засасывая, подобно бездонному болоту. Это меня бесило, вы­бивало почву из-под ног.

Когда мы встретились с Кумико, она спросила, какое впе­чатление произвел на меня ее брат. Я не смог ответить честно. Мне хотелось расспросить ее о маске, которую носит Нобору Ватая, и о том противоестественно скрученном нечто, кото­рое скрывается за ней. Хотелось откровенно поделиться не­приязнью и смятением, охватившими меня. Но я так ничего ей и не сказал. Сколько ни объясняй, все равно передать свои впечатления как следует я вряд ли сумею. А в таком случае лучше вообще ничего не говорить.

— Он и вправду оригинал, — сказал я. Хотел что-нибудь добавить, но подходящих слов не нашел. Кумико тоже больше ничего спрашивала. Просто молча кивнула.

97

С тех пор мое отношение к Нобору Ватая почти не измени­лось. Брат Кумико по-прежнему вызывал у меня раздражение, и оно привязалось словно легкая простуда и никак не хотело отпускать меня. Дома у нас нет телевизора, но всякий раз, когда мне попадается на глаза включенный телеэкран, по странно­му стечению обстоятельств на нем оказывается Нобору Ва­тая — что-то втолковывает зрителям. Стоит где-нибудь взять в руки журнал и начать его листать, как тут же обнаруживает­ся его фото и какая-нибудь его статья. Казалось, Нобору Ва­тая подстерегает меня за каждым углом по всему миру.

Ну что же. Надо честно признать: я ненавидел этого типа.

7. Счастливая химчистка • На сцену выходит Крита Кано

Я взял блузку и юбку Кумико и отправился на станцию, в химчистку. Обычно я сдавал вещи в чистку прямо за углом от нашего дома. Нельзя сказать, чтобы это место мне особенно нравилось; просто оно ближе. В химчистку у станции иногда заходила жена. Она заносила туда что-нибудь по дороге на работу, а на обратном пути забирала. Там чуть дороже, но Кумико говорила, что чистят лучше, чем по соседству. Поэто­му свои самые красивые вещи она сдавала на станции, хотя это и было немного неудобно. Вот и я в тот день сел на вело­сипед и поехал туда, подумав, что Кумико, наверное, пред­почла бы почистить юбку и блузку в той химчистке.

Я вышел из дому в зеленых хлопчатобумажных брюках, не­изменных теннисных тапочках и желтой майке, выпущенной какой-то фирмой звукозаписи для поклонников Ван Халена. Ее в свое время где-то раздобыла Кумико. Этим утром, как и в прошлый раз, из «Джей-ви-си» хозяина химчистки громко зву­чала музыка — запись Энди Уильямса. Когда я вошел, «Гавай­скую свадебную песню» как раз сменял «Канадский закат». Весело насвистывая в такт мелодии, хозяин что-то старатель­но записывал в тетрадь шариковой ручкой. Среди множества

99

аудиокассет на полке я заметил Серхио Мендеса, Берта Кэмпферта и «101 Стрингс». Похоже, хозяин был любителем легко­го жанра. Я вдруг подумал: а мог бы стать владельцем пристанционной химчистки приверженец «тяжелого» джаза — Альберта Эйлера, Дона Черри, Сесила Тэйлора? Пожалуй, мог бы. Но это вряд ли была бы счастливая химчистка. Когда я выложил на прилавок зеленую в цветочек блузку и юбку цвета шалфея, хозяин развернул вещи, быстро осмотрел их и написал на квитанции: «блузка и юбка». У него был раз­борчивый и красивый почерк.