Я долго смотрел на ее платья, блузки и юбки в шкафу. Тени, оставшиеся от Кумико. Лишившись хозяйки, они бессильно повисли на плечиках. В ванной я достал из ящика флакончик «Кристиан Диор», подаренный ей неведомо кем, снял крыш­ку и вдохнул запах — тот самый аромат, что уловил утром, когда Кумико уходила из дома. Медленно вытряс флакон в ракови­ну. Духи пролились в слив, и ванная наполнилась резким аро­матом цветов, до предела обострившим память. Умывшись и почистив зубы в этом пахучем облаке, я решил навестить Мэй Касахару.

*

Как обычно, я дожидался Мэй на дорожке, на задворках дома Мияваки, но она так и не появилась. Прислонившись к забо­ру, я сосал лимонный леденец, поглядывал на каменную пти­цу и думал о письме лейтенанта Мамия. Скоро стало темнеть, и, прождав без толку почти полчаса, я махнул рукой. Мэй, похоже, не было дома.

Я вернулся по дорожке к нашему дому, перелез через стену. В доме висел тихий голубой полумрак летних сумерек и... си­дела Крита Кано. Мне показалось, что я сплю. Но нет, все происходило наяву. В воздухе еще стоял запах пролитой туа­летной воды, Крита Кано сидела на диване, положив руки на

248

колени. Я подошел, но она даже не шелохнулась, будто время остановилось внутри ее. Включив свет в комнате, я устроился на стуле напротив.

— Дверь была открыта, — сказала наконец Крита. — Вот я и вошла.

— Ничего страшного. Я обычно не запираю дверь на ключ, когда выхожу куда-нибудь.

На девушке была белая кружевная блузка, пышная лиловая юбка; в ушах — большие серьги, на левой руке — пара брасле­тов, при виде которых мне стало не по себе — такие же брас­леты были на ней, когда я видел ее во сне. Прическа и маки­яж — как обычно. Волосы красиво уложены и зафиксированы лаком, точно Крита только что вышла из парикмахерской.

— У меня совсем нет времени, — проговорила девушка. — Уже пора идти. Но прежде нам нужно поговорить. Вы встре­чались сегодня с моей сестрой и господином Ватая?

— Было дело. И надо сказать: большого удовольствия от этого разговора я не получил.

— И вы ничего не хотите у меня спросить? «Что же это такое? Все задают мне какие-то вопросы», — подумал я.

— Хотелось бы узнать побольше о Нобору Ватая. Я просто должен больше знать о нем. Крита кивнула.

— Мне тоже хочется узнать о господине Ватая побольше. Сестра, наверное, уже рассказывала вам: когда-то этот чело­век меня обесчестил. Я не могу говорить здесь об этом сейчас, может, потом когда-нибудь... В любом случае, это произошло против моей воли. Получилось так, что мы стали встречаться, поэтому нельзя говорить об изнасиловании в прямом смысле слова. Но он меня обесчестил. Это многое изменило во мне, хотя я все же сумела пережить случившееся. Но в то же время из-за этого и, конечно, с помощью Мальты мне удалось даже подняться на более высокий уровень. Хотя факт остается фак­том: Нобору Ватая изнасиловал меня и обесчестил. Это был неправильный и очень опасный поступок. Ведь я могла уйти навсегда. Вы понимаете?

249

Я, естественно, ничего не понимал.

— У меня и с вами была связь, Окада-сан. Но у нас все было правильно — и цель, и способ. Такая связь меня не оскорбляет. Я вытаращился на нее, точно наткнулся взглядом на разма­леванную разноцветными пятнами стенку:

— Со мной? Связь?

— Да, — отозвалась она. — Сначала я делала это только ртом, а потом все происходило по-настоящему. Оба раза в одной и той же комнате. Помните? В первый раз было очень мало вре­мени и пришлось торопиться. Во второй времени уже было побольше.

Ничего толкового ответить на это я не смог.

— Во второй раз я надела платье вашей жены. Голубое. И у меня были такие же браслеты на левой руке. Разве нет? — Кри­та протянула мне левую руку, на которой звякнула пара брас­летов.