Я продолжал путь в темноте, осторожно ощупывая стены. Надо оторваться от них, хоть немного. Подумав так, я тут же налетел на маленький столик, что-то опрокинул, похоже — вазу, которая со стуком покатилась по полу. Отскочив, при­землился на ковер на четвереньки, сразу вскочил и стал на ощупь продвигаться дальше, но тут же остановился — пола пальто резко дернулась. За гвоздь, что ли, зацепился? «Да нет!» — осенило меня. Это же кто-то схватил меня. Я без ко­лебаний выскользнул из пальто и рванулся вперед в темноту. Повернул за угол, поднялся, оступаясь, по лестнице, еще раз повернул. Я все время обо что-то ударялся — то головой, то плечом; споткнулся о ступеньку и врезался лицом в стену, но боли не почувствовал. Только глаза изнутри залила тусклая пелена. Они не должны меня здесь схватить.

Света не было совсем. Не горело даже аварийное освеще­ние, которое должно включаться, когда прекращается подача электричества. Совершив, не помня себя, этот марш-бросок в полной темноте, когда понятия не имеешь, где право, а где лево, я остановился перевести дух и прислушался: как там, сзади? Тихо. Слышно только, как бешено бьется сердце. При­сел на корточки, чтобы передохнуть. Они, видно, решили боль­ше не гнаться за мной. Идти в темноте дальше не имело смыс­ла — только еще больше запутаешься в этом лабиринте. Я решил посидеть у стенки и немного успокоиться.

Кто же вырубил свет? Неужели это случайно? Не может быть. Свет погас, как только я, уходя от преследования, сту­пил в коридор. По всей вероятности, кто-то решил помочь мне спастись. Я снял шерстяную шапку, вытер носовым плат­ком пот с лица, опять надел. Напоминая о себе, заныли суста-

723

вы, но серьезно я вроде ничего не повредил. Светящиеся стрел­ки моих часов не двигались: я вспомнил, что они останови­лись еще в половине двенадцатого, как раз когда я спустился в колодец. В это же самое время кто-то пробрался в офис Нобору Ватая на Акасаке и заехал ему по голове битой.

А может, это и в самом деле моя работа?

В окружавшей меня непроглядно черной темноте эта мысль стала казаться не такой уж дикой, обретая форму одной из «те­оретических возможностей». Вдруг там, в реальном мире, я действительно изувечил битой Нобору Ватая? И только мне одному это неизвестно? Неужели скопившаяся к нему нена­висть непроизвольно толкнула меня пойти туда и пустить в ход силу? Но почему «пойти»? Чтобы добраться до Акасаки, надо сесть на электричку на линии Одакю и в Синдзюку сде­лать пересадку на метро. Мог ли я совершить подобное, сам того не зная? Нет, это невозможно. Если только в природе не существует еще один, другой «я».

А что, если Нобору Ватая умрет или не сможет восстано­виться, останется инвалидом? Выходит, Усикава здорово со­риентировался, вовремя спрыгнул с корабля. Настоящее зве­риное чутье. Я словно услышал его голос: «Не хочу хвастаться, Окада-сан, но нюх у меня хороший. Просто отменный нюх».

— Окада-сан! — позвал меня кто-то совсем рядом.

Сердце подпрыгнуло к горлу, точно разжатая пружина. От­куда голос? Я никак не мог понять. Тело напряглось, глаза тщетно силились различить что-нибудь во мраке.

— Окада-сан! — Тот же голос. Низкий, мужской. — Не вол­нуйтесь, я на вашей стороне. Мы с вами как-то встречались. Помните?

Да, я вспомнил его. Это голос Человека Без Лица. Осто­рожничая, я решил еще подождать с ответом.

— Вам надо скорее выбираться отсюда. Как только вклю­чится свет, они явятся сюда за вами. Идите за мной, я знаю короткую дорогу.

Он включил маленький, похожий на карандаш, карманный фонарик. Лучик слабый, но все-таки под ногами можно было что-то разглядеть.