Не зная, что делать дальше, Мускатный Орех закрыла глаза и постаралась думать о чем-то другом. В памяти возник зоо­парк в Синьцзине. Выходной день, ни одного посетителя, толь­ко она одна — дочь главного ветврача пускали там повсюду. Это было самое счастливое время в жизни, когда ее защища­ли, любили, утешали. Первое, что пришло в голову. Безлюд­ный зоопарк. Вспомнились запахи, ослепительно яркий свет, форма проплывавших в небе облаков. Она идет одна, от од­ной клетки к другой. Осень. Небо высокое-высокое, маньч­журские птицы собираются в стаи, перелетают с дерева на де­рево. Таков был мир ее детства, мир, во многом потерянный навсегда. Неизвестно, сколько прошло времени, пока нако­нец женщина не поднялась и не начала извиняться перед Мус­катным Орехом. Она еще не полностью пришла в себя, но страшная, раскалывавшая голову боль, похоже, отступила. Через несколько дней Мускатный Орех получила от нее за ра­боту куда больше, чем могла ожидать.

Спустя примерно месяц после того случая раздался звонок от жены хозяина универмага. Она пригласила ее на ленч, а потом к себе домой, где обратилась с просьбой:

— Не могли бы вы, как в прошлый раз, прикоснуться к моему лицу. Мне хочется кое-что проверить.

Причин для отказа не было. Мускатный Орех согласилась и, сев рядом, приложила ладонь к виску женщины и тут же почувствовала то самое нечто, с которым столкнулась в про­шлый раз. Сосредоточившись, она попыталась точнее опреде­лить его форму, и нечто тут же начало извиваться, превращаясь во что-то иное, отличное от того, чем оно только что было. Оно живое! Ее охватила легкая паника. Мускатный Орех зажмури­лась и стала думать о зоопарке в Синьцзине. Это нетрудно. Надо было просто вспомнить, что она раньше рассказывала Корице. Сознание покинуло телесную оболочку и вошло в нее обратно, поблуждав между воспоминаниями и историей, которую Мус­катный Орех рассказывала сыну. Все встало на свои места, женщина взяла ее за руку и принялась благодарить. Мускат­ный Орех не стала ничего спрашивать, женщина — объяснять. Как и в первый раз, новоявленная целительница чувствовала

597

легкую усталость, лоб покрылся испариной. «Спасибо, что пришли», — сказала женщина при расставании и попыталась всунуть ей в руку конверт с деньгами, однако Мускатный Орех вежливо, но твердо отказалась его взять.

— Ведь это же не работа, тем более что в прошлый раз вы слишком много заплатили, — сказала она.

Женщина настаивать не стала.

Прошло несколько недель, и первая клиентка познакомила Мускатного Ореха с еще одной женщиной — лет сорока пяти, небольшого роста, с колючими, глубоко посаженными глаза­ми. Одета она была очень дорого, но украшений, кроме сереб­ряного обручального кольца, не носила. Весь ее облик гово­рил: не простой человек. Жена хозяина универмага заранее предупредила:

— Она хочет, чтобы вы повторили то, что сделали для меня. Не отказывайтесь. И ничего не говорите, когда получите го­норар. Просто возьмите — и все. В дальнейшем она нам очень пригодится.

Мускатный Орех уединилась с посетительницей в дальней комнате и, как она это делала, прижала ладонь к ее виску. В этот раз ощущение было совсем другим, не таким, как от жены владельца универмага, — нечто оказалось сильнее и про­ворнее. Закрыв глаза и сдерживая дыхание, Мускатный Орех пыталась усмирить его, успокоить. Для этого потребовалось сосредоточить всю волю, оживить всплывавшие в голове кар­тины. Забираясь в самые тесные закоулки своих воспомина­ний, она боролась с неведомой силой, излучая волны подни­мавшегося из глубин памяти тепла.

— Так незаметно это стало моей работой, — говорила Мус­катный Орех. Понятно, что ее подхватил и понес какой-то мощный поток. Корица, когда вырос, стал помогать матери.

22. Тайна дома с повешенными. Часть 2

СЭТАГАЯ:

ОБИТАТЕЛИ ДОМА С ПОВЕШЕННЫМИ

Тень известного политика — то появляется, то исчезает. Удивительная и хитроумная шапка-невидимка — какие секреты скрываются под ней?

[Из еженедельника ««**», 21 декабря]