Однако заголовок никак не шел из головы. После обеда я долго разбирался в ящиках, наводил порядок на кухне, но

375

сколько ни старался думать о другом или занять себя чем-то, все напрасно — перед глазами упорно всплывали крупные иероглифы на висевшем в вагоне рекламном листке: НОБОРУ ВАТАЯ. Ощущение было такое, точно за стеной, в соседней квартире, приглушенно звонит телефон. Никто не берет труб­ку, а он все звонит и звонит. Я пытался отогнать от себя этот звон, притвориться, что ничего не слышу. Бесполезно. В конце концов я сдался, пошел в ближайший магазин и купил журнал.

Устроившись на стуле в кухне, я стал читать, потягивая чай со льдом. Известный ученый-экономист и обозреватель Но­бору Ватая, говорилось в статье, серьезно собирается балло­тироваться в парламент на следующих выборах по округу N в префектуре Ниигата. Тут же была подробная биография Но­бору Ватая — где учился, что написал, сколько лет связан с массмедиа. Его дядя, Ёситака Ватая, депутат от того самого округа N в Ниигате, объявил, что по состоянию здоровья не будет больше участвовать в выборах. Многие считают, что если все пойдет как надо, его округ может достаться племяннику депутата, Нобору Ватая, тем более что других серьезных пре­емников, имеющих шансы на успех, не видно. А если так, пи­сал автор, прочность позиций в округе нынешнего депутата господина Ватая, а также известность и молодость Нобору Ватая практически обеспечивают последнему избрание в пар­ламент. «Вероятность, что Нобору-сан выдвинет свою канди­датуру, составляет, пожалуй, порядка 95 процентов. Конкрет­ные условия еще будут оговариваться, но он сам, похоже, загорелся этой идеей и, наверное, не успокоится», — заявил про него какой-то «местный авторитет».

Еще в журнале была опубликована беседа с Нобору Ватая. Довольно длинная. Официально я пока не решил, буду вы­двигаться или нет, говорил он. Разговоры об этом действитель­но идут, но у меня свои соображения на этот счет. Это не тот случай, когда тебе предлагают, а ты в ответ берешь под козы­рек: «Есть! Будет сделано». Возможно, между тем, что я ищу в мире политики, и тем, что он может потребовать от меня, есть большая разница. Не нужно торопиться. Будем вести перего­воры, искать общий язык. Но уж если согласие будет достиг-

376

нуто и я в самом деле пойду на выборы, то стану добиваться победы во что бы то ни стало. Выберут — отсиживаться в пар­ламенте на задней скамье вместе с другими новичками не буду. Мне всего тридцать семь, и если я пойду в политику, времени у меня впереди еще очень много. Есть четкие планы на буду­щее, и я могу привлечь к ним людей. Далеко идущие планы. Есть долгосрочная стратегия, и я буду ею руководствоваться. Чтобы добиться цели, мне нужно пятнадцать лет. В XX веке я обязательно должен занять в политике такое место, с которого можно добиться, чтобы Япония осознала себя как государство, как нация. Вот моя первоочередная цель. Я хочу вытащить Япо­нию из нынешнего состояния, когда она стоит на политичес­ком распутье, и привести к единой политико-культурной моде­ли. Иными словами, речь идет о том, чтобы реструктурировать государственную систему. Покончить с лицемерием, утвердить логику и мораль. Нам нужны не расплывчатые словеса, не бес­смысленная риторика, а четко определенный образ, который можно продемонстрировать всем, потрогать руками. Прихо­дит время, когда мы должны с четкостью представить себе этот образ. От нынешних политиков как раз и требуется утвержде­ние такого народного, национального согласия. Наша тепереш­няя безыдейная политика — все равно что плывущая по тече­нию гигантская колышущаяся медуза. Идеалистические теории и метания меня не интересуют. Я просто говорю: «Это надо сде­лать» — и значит, это действительно надо сделать, чего бы оно ни стоило. Для этого у меня есть реальная политическая про­грамма. О том, что она собой представляет, вы будете узнавать постепенно, по мере того как будет развиваться ситуация.