Ох, как я устала... Спать охота. Сейчас отрублюсь часика на три-четыре, потом подъем — и снова на работу на целый день. Буду с другими девчонками под какую-нибудь безобидную музыку возиться с париками. Обо мне можешь не беспокоить­ся. У меня все о'кей. Даже когда бред. И тебе того желаю, За­водная Птица. Чтобы Кумико вернулась и вы зажили спокой­но и счастливо, как раньше. Ну ладно, пока».

31. Опустевший дом • Смена лошадей

На следующее утро ни в полдесятого, ни в десять Корица не появился. Что-то небывалое. С тех пор как я начал здесь «ра­ботать», он не пропустил ни дня. Каждое утро, ровно в девять, открывались ворота и появлялся сверкающий капот «мерсе­деса». С приезда Корицы — такого привычного и в то же вре­мя несколько театрального — для меня начинался новый день. Я привык к этому ежедневному распорядку, как люди привы­кают к силе тяжести и атмосферному давлению. В неизменно повторяющемся явлении Корицы было нечто большее, чем механическая пунктуальность, — оно успокаивало, подбадри­вало и согревало. Поэтому утро без Корицы напомнило мне посредственный пейзаж — выписан тщательно, но глазу не за что зацепиться.

Стоять так дальше не имело смысла. Я отошел от окна и вме­сто завтрака очистил и съел яблоко, после чего заглянул в ком­нату Корицы — проверить, нет ли каких-нибудь сообщений на компьютере. Но никто ничего не прислал. Оставалось последо­вать примеру Корицы и под музыку барокко начать убираться в кухне, пылесосить пол, протирать окна. Чтобы убить время, я

665

нарочно делал все медленно и аккуратно. Даже вычистил вы­тяжку на кухне. Но время все равно ползло еле-еле.

К одиннадцати я переделал все дела и, вытянувшись на ди­ване в «примерочной», отдался вялому течению времени. В чем дело? Почему Корицы до сих пор нет? Да мало ли что может быть. Может, у него машина сломалась или попал в какую-нибудь жуткую пробку. Нет, это невозможно, могу спорить. Машина у Корицы никогда не ломалась, и он всегда выезжает заранее, зная, что может где-нибудь застрять. Даже если и слу­чилось что-то непредвиденное, он должен позвонить. Ведь у него в машине есть телефон. Нет, он не приехал, потому что так решил.

*

Без чего-то час я позвонил в офис Мускатного Ореха на Акасаке, но никто не отозвался. Попробовал еще раз, еще... бес­полезно. Набрал номер Усикавы и услышал записанный на пленку голос, сообщивший, что телефон отключен. Странно. Всего два дня назад я говорил с ним по этому номеру. Поняв, что дальше звонить бесполезно, вернулся на диван. За пару дней все будто сговорились держаться от меня подальше.

Я снова подошел к окну и посмотрел через неплотно при­крытые занавески. Во двор прилетели две веселые зимние птички, уселись на ветку и принялись вертеть головами, ос­матриваясь, но вдруг, будто разочаровавшись в увиденном, вспорхнули и улетели. Как только они исчезли, все вокруг словно замерло. Такое ощущение, будто дом опустел, освобо­дился от своих обитателей.

*

После этого я не показывался в «резиденции» пять дней. По­чему-то сразу расхотелось лезть в колодец. Прав Нобору Ватая: скоро я лишусь своего колодца. Если клиентов больше не будет, максимум, на сколько у меня хватит денег, сколько я смогу здесь продержаться, — это пара месяцев. У меня пере­хватило дыхание. Все в этом доме показалось вдруг чужим и неестественным.

666

Я бродил по окрестностям, обходя «резиденцию» стороной. К обеду отправлялся в Синдзюку, садился на свою скамейку на площади у западного вестибюля и тупо сидел, убивая вре­мя. Но Мускатный Орех не появлялась. Я отправился в ее офис на Акасаке. Нажал кнопку вызова рядом с лифтом и долго смотрел в глазок видеокамеры, но ответа так и не дождался. Все! Больше можно не трудиться. Мускатный Орех и Корица решили порвать со мной. Ясно, как божий день. Чудная ма­маша и ее чудной сынок сбежали с тонущего корабля, пере­брались в безопасное место. Я не ожидал, что от этого мне будет так тяжело. Как будто меня предали родные.

*