Текла откуда-то с полей, а на полпути уходила в трубы, под землю. Кажется, это случилось, когда я играла там со старшими ребятами. Мне тогда было года два-три. Меня посадили в лодочку и пустили по течению. Обычная детская забава, но тогда как раз прошли дожди, уровень воды поднялся. Лодку понесло прямо к трубе. Если бы там случайно не про-
* Префектура на северо-востоке Японии.
126
ходил какой-то старик, лодку обязательно затянуло бы внутрь, и тогда меня точно никогда бы не нашли.
Она провела пальцами по губам, будто еще раз хотела убедиться, что осталась жива.
— До сих пор все это стоит у меня перед глазами. Я лежу на спине, и поток несет меня. Река громоздится с двух сторон, окружая меня словно каменными стенами, а надо мной простирается ясное голубое небо. А течение все быстрее. Оно уносит меня все дальше и дальше. Что же будет? И вдруг я понимаю, что впереди открывается мрак. Настоящий мрак. Он приближается с каждым мгновением и хочет поглотить меня. Я чувствую, что меня вот-вот накроет холодная тень. Эти ощущения — первое, что я запомнила в жизни.
Она сделала глоток кофе.
— Мне страшно, Окада-сан. Невыносимо страшно. Как тогда, в детстве. Меня снова уносит туда, откуда никогда не выбраться.
Она достала из сумочки сигарету, прикурила от спички и медленно выпустила дым. Я первый раз видел, как она курит.
— Ты говоришь о замужестве? Она согласно кивнула:
— Да. О замужестве.
— А что, есть какие-то проблемы? Что-нибудь не так?
— Вроде бы ничего особенного. Так, мелочи всякие... — покачала она головой.
Я не знал, как реагировать на ее слова, но надо было что-то сказать.
— Мне кажется, перед свадьбой все так или иначе переживают такие чувства. Думают: «А вдруг я совершаю большую ошибку?» Это же естественно. Ведь выбираешь человека, с которым вместе жить. Не надо так бояться.
— Легко тебе говорить: «Все люди одинаковые... У всех такие же проблемы...»
Минуло одиннадцать. Надо было как-то сворачивать разговор и выбираться домой. Но не успел я и рта открыть, как она попросила, чтобы я ее обнял.
Это застало меня врасплох.
— Что с тобой? — спросил я.
127
— Мне надо подзарядиться, — сказала она.
— Подзарядиться?
— Электричества не хватает. Знаешь, в последнее время я почти не сплю. Стоит на минуту задремать, сразу же просыпаюсь и больше не могу уснуть. И думать ни о чем не могу. Со мной такое бывает. Поэтому нужно подзарядиться от кого-нибудь, а то у меня завод кончится. Честное слово!
«Она что, еще не протрезвела?» — подумал я и заглянул ей в глаза. Они были совершенно трезвыми: разумными и спокойными, как обычно.
— Послушай, на следующей неделе ты уже будешь замужем, и муж будет тебя обнимать, сколько захочешь. Хоть каждый вечер. Для этого люди и женятся. И с электричеством проблем больше не будет.
Она ничего не ответила. Сжав губы, разглядывала свои ступни. Маленькие, белые, с красивыми ноготками.
— Но мне это требуется сейчас, — проговорила она. — Не завтра, не на следующей неделе, не через месяц, а сейчас.
«Ну, если ты действительно так хочешь...» — подумал я и обнял ее. Все это выглядело ужасно глупо. Для меня она была коллегой по работе, очень толковой и симпатичной девушкой. В конторе мы сидели в одной комнате, перешучивались, иногда вместе выпивали. Но здесь, не на работе, сидя в обнимку в ее квартире, мы представляли собой всего-навсего два комка теплой плоти. В офисе каждый из нас играл свою роль, но стоило покинуть эту сцену, снять с себя маски условностей, как мы превращались в нелепую, неуклюжую плоть, в куски живого мяса, укомплектованные костями, органами пищеварения, сердцами, мозгами и детородными органами. Я сидел на полу, прислонившись спиной к стене, и обнимал ее за плечи, а она крепко прижималась ко мне грудью. Грудь у нее оказалась больше и мягче, чем я думал. В такой позе, не говоря ни слова, мы просидели друг у друга в объятиях довольно долго.
— Ну как? — поинтересовался я и не узнал своего голоса. Казалось, за меня говорил кто-то другой.
|