Усикава не отвечал, думал, будто что-то быстро высчиты­вая в уме. Хороший признак. Заставить Землю вращаться в другую сторону— задачка, конечно, посложнее, но и этого типа заткнуть хоть на минуту тоже не просто.

— Ау-у? Усикава-сан? Вы здесь? — позвал я.

— Здесь. Конечно, здесь, а где же, — тут же отозвался Уси­кава. — Как солдат на часах. С поста ни на шаг. Дождь, снег... все равно. Стою, казну охраняю. — Он опять заговорил в своей обычной манере. — Я все понял. Будь по-вашему. Попробую как-нибудь надавить на сэнсэя. Но сегодня вечером точно не получится. Как насчет завтра? Завтра все организуем, лыси­ной клянусь. В десять вечера положу перед компьютером дза-бутон**, усажу сэнсэя. Подходит?

— Завтра так завтра, — сказал я, немного помолчав.

* Один из двух крупных токийских аэропортов.

** Плоская подушка для сидения на полу.

620

— Доверьте это дело хитрецу Усикаве. Я — мастер на все руки, сделаю все как надо. Хотя попробовали бы вы сами убе­дить сэнсэя что-нибудь сделать, когда он не хочет! Не поду­майте только, что жалуюсь, Окада-сан. Но это так же трудно, как остановить поезд «синкансэн» на станции, где остановки нет. Что ни говори, а он ужас какой занятой. На телевидении записывается, все время что-то сочиняет, интервью дает, материалы разные собирает, с избирателями встречается, на за­седаниях в парламенте заседает, все время с кем-нибудь обе­дает или ужинает. Работает так, что вздохнуть некогда. Каждый день переезды, переодевания. Столько шума! Дел больше, чем у какого-нибудь министра. Вы что же думаете? Я скажу: «Сэн-сэй! Завтра в десять вечера телефон зазвонит. Посидите у ком­пьютера, подождите». А он мне в ответ: «Неужели, Усикавакун? Вот здорово! Хорошо. Попью чайку, подожду». Нет, так не получится.

— Он не откажется, — повторил я.

— Вам просто так кажется?

— Да.

— Отлично! Замечательно! Спасибо за моральную поддер­жку, — судя по голосу, Усикава был в прекрасном расположе­нии духа. — Значит, решено. До завтра, до двадцати двух ноль-ноль. Пароль не забудьте. Извините, мне надо бежать. Такси ждет. Прошу прощенья. Времени правда ни минутки нет.

Телефон умолк. Я положил трубку и снова коснулся паль­цами клавиатуры. Попробовал представить, что там — за тем­ным экраном монитора, у того компьютера. Хотелось еще раз поговорить с Кумико, но перед этим во что бы то ни стало надо пообщаться с глазу на глаз с Нобору Ватая. Прорица­тельница Мальта Кано, пропавшая неизвестно куда, напроро­чила, что нам с ним не жить друг без друга. Вообще-то до сих пор ничего плохого она мне не предсказывала. Хотя многое из того, что говорила Мальта, уже было не вспомнить. Почему-то мне казалось, что она осталась в далеком прошлом.

25. С желтого на красный • Длинная рука из невидимой дали

На следующее утро, в девять, Корица приехал в «резиденцию» не один. Рядом в машине сидела мать. Последний раз Мус­катный Орех показывалась здесь больше месяца назад — тоже явилась с сыном без предупреждения. Мы позавтракали, по­говорили с час о каких-то пустяках, и она уехала.

Сняв куртку, Корица поставил кассету с Большим концер­том Гайдна (он слушал его третий день подряд), приготовил на кухне чай и поджарил тосты для матери, которая еще не завтракала. Тосты у него получались отменные — хоть на выс­тавку. Пока он, как обычно, наводил порядок на кухне, мы с Мускатным Орехом пили чай за маленьким столиком. Она съела всего один тост, тонко намазанный маслом. Утро было промозглое, шел снег с дождем. Мы почти не разговаривали, едва обмениваясь репликами о погоде. Хотя по ее лицу и тому, как она говорила, я видел, что ей хочется мне что-то сказать. Отламывая от тоста кусочки размером с почтовую марку, Мус­катный Орех не спеша отправляла их в рот. Мы то и дело по­глядывали за окно, на дождь. Казалось, и она, и я давным-давно с ним знакомы.

622