Услышав эти слова, я немного успокоился. Я ничуть бы не расстроился, если бы Нобору Ватая арестовали за изнасило­вание, осудили и посадили в тюрьму. Он вполне это заслужил. Однако брат моей жены был довольно заметной фигурой, и такая новость обязательно стала бы бомбой для газетчиков. И конечно, жестоким ударом для Кумико. Что касается меня, то по соображениям моральной чистоплотности мне не хоте­лось бы такого развития событий.

— Сегодня мы встречаемся с вами исключительно ради кота, — продолжала Мальта Кано. — Господин Ватая попро-

52

сил моего совета в этом деле. Ваша супруга, госпожа Окада, обратилась к своему старшему брату, господину Ватая, по по­воду пропавшего кота, а он, в свою очередь, попросил кон­сультации у меня.

Вот оно что! Ситуация прояснялась. Эта женщина была яс­новидящей или вроде того, и с нею стали консультироваться о том, куда подевался кот. Семейство Ватая уже давно увлека­лось предсказаниями будущего, местами с «чистым биополем» и тому подобными штуками. Конечно, личное дело каждого — верить во что хочется. Но зачем нужно было насиловать сестру своего партнера по этим делам? К чему создавать дополнитель­ные трудности?

— Значит, вы на этом специализируетесь? Ищете пропав­шее? — спросил я.

Мальта Кано пристально взглянула на меня своими лишен­ными глубины глазами. Казалось, на меня посмотрели окна пустого дома. Судя по их выражению, женщина никак не мог­ла уловить смысла моего вопроса.

Оставив его без ответа, Мальта Кано проговорила:

— Вы живете в очень странном месте.

— Неужели? В каком смысле — странном? Вместо ответа она отодвинула стакан с тоником, к которо­му почти не притронулась, еще сантиметров на десять.

— Кошки ведь очень чувствительные создания. На какое-то время вновь повисло молчание.

— Итак, место, где мы живем, — странное, а кошки — жи­вотные с хорошим чутьем, — сказал я. — Это понятно. Одна­ко мы живем там уже довольно давно — вдвоем, и еще кот. Из-за чего вдруг он пропал именно сейчас? Почему не ушел раньше?

— Точно я не могу ничего сказать. Может быть, течение изменилось. Что-то нарушило течение.

— Течение...

— Не знаю, жив ваш кот или нет. Но наверняка в окрестно­стях вашего дома его нет. Можете не искать — это бесполезно.

Я поднял чашку и сделал глоток уже остывшего кофе. За окнами накрапывал мелкий дождик. Небо затянули темные

53

низкие тучи. Люди, прикрываясь зонтиками, с унылым видом перемещались вверх-вниз по пешеходному мостику.

— Дайте, пожалуйста, вашу руку, — попросила Мальта Кано.

Я положил на стол правую руку ладонью кверху, полагая, что она хочет погадать по линиям судьбы. Но Мальту Кано, похоже, совсем не интересовали мои линии. Вытянув руку, она накрыла мою ладонь своей. Закрыла глаза и застыла в этой позе, похожая на женщину, которая тихонько упрекает в не­верности любовника. Появилась официантка и снова налила мне в чашку кофе, делая вид, что не замечает, как мы сидим, соединив руки на столе. Посетители за соседними столиками украдкой посматривали в нашу сторону. Я все время думал о том, не оказалось ли в кафе кого-нибудь из знакомых.

— Мне бы хотелось, чтобы вы мысленно представили ка­кую-нибудь вещь, которую видели перед тем, как прийти сюда, — сказала Мальта Кано.

— Одну?

— Да, только одну.

Я стал вспоминать короткое цветастое платье, что видел в коробке с нарядами Кумико. С чего это вдруг именно оно при­шло мне в голову?

Мы посидели, касаясь друг друга руками, минут пять, и они показались мне вечностью. И не только потому, что я ловил на себе пристальные взгляды окружающих: в прикосновении руки Мальты Кано было нечто такое, что не давало успоко­иться. Рука была очень маленькой, ни горячей, ни холодной. То было ни теплое прикосновение любовницы, ни професси­ональное касание врача. Оно действовало на меня так же, как ее взгляд. И то, и другое как бы превращало меня в опустев­ший дом — без мебели, без гардин, без ковров. В некую пус­тую емкость. В конце концов Мальта Кано убрала свою руку и глубоко вздохнула.