В начале апреля я ушел из юридической фирмы, где прорабо­тал довольно долго. Без особых причин — просто взял и ушел. Нельзя сказать, что работа мне не нравилась. Так, ничего осо­бенного, но платили хорошо, и коллектив нормальный.

12

По правде сказать, в конторе я исполнял роль профессио­нального мальчика на побегушках. Получалось, по-моему, здо­рово. Надо сказать, у меня настоящий талант для выполнения практических обязанностей. Я схватываю все на лету, действую энергично, никогда не жалуюсь. Кроме того, я — реалист. Вот почему, когда я объявил, что хочу уйти, старший компаньон (это было адвокатское бюро типа «Отец и Сын», и он им управ­лял) даже предложил мне небольшую прибавку к жалованью.

Но я все-таки уволился — и не потому, что у меня были какие-то особые надежды или планы. Меньше всего мне хоте­лось, к примеру, снова запереться дома и готовиться к экзаме­ну в коллегию адвокатов. Но оставаться в конторе и продол­жать заниматься тем, чем занимался, я тоже не хотел. Если увольняться, то сейчас, решил я. Останься я на месте, это было бы на всю жизнь. В конце концов, мне уже тридцать.

За ужином я сказал Кумико, что собираюсь уйти с работы.

— Ясно, — только и ответила она и на какое-то время за­молчала, хотя ясно совсем ничего не было. Я тоже помалкивал, пока Кумико не добавила:

— Если ты решил уволиться, значит, так и надо. Это твоя жизнь, и можешь поступать так, как тебе хочется. — Сказав это, она стала выбирать палочками кости из рыбы и склады­вать их на край тарелки.

Жена прилично зарабатывала в журнале о здоровом питании, где была редактором. Кроме того, друзья из других журналов время от времени подбрасывали ей заказы по оформлению — тоже совсем не лишний доход. (В колледже она занималась дизайном и мечтала стать свободным художником-иллюстра­тором.) Вдобавок, уйди я из фирмы, у меня тоже какое-то вре­мя оставались бы деньги из страховки по безработице. То есть, даже если бы я сидел дома на хозяйстве, нам все равно хвати­ло бы на еду, химчистку и другие траты, и наша жизнь мало бы изменилась.

Так я бросил работу.

*

Я загружал в холодильник купленные продукты, когда раздал­ся звонок. На этот раз аппарат трезвонил нетерпеливо и раз-

13

драженно. Я как раз открывал пластиковую упаковку тофу*. Положил ее на стол, зашел в гостиную и снял трубку.

— Ну как? Доел спагетти? — сказала женщина.

— Доел. Но сейчас мне надо идти искать кота.

— Десять минут подождет, я уверена. Это не спагетти ва­рить.

Я почему-то не мог прервать разговор — что-то в голосе женщины меня притягивало.

— Ну хорошо. Но только десять минут.

— Теперь мы сможем понять друг друга, — тихо произнесла она. Я почувствовал, как она удобнее устроилась на стуле и положила ногу на ногу.

— Интересно, — сказал я, — почему именно десять минут?

— Десять минут... это может оказаться дольше, чем ты ду­маешь.

— Ты уверена, что мы знакомы?

— Конечно. Мы много раз встречались.

— Когда? Где?

— Неважно. Если в это углубляться, десяти минут не хва­тит. Важно время, в котором мы сейчас. Настоящее. Ты не согласен?

— Может, и так. Но я хотел бы убедиться, что ты меня знаешь.

— Какие доказательства тебе нужны?

— Например, сколько мне лет?

— Тридцать, — сразу отозвалась она. — Тридцать лет и два месяца. Хватит?

Поразительно — она действительно меня знает, но я совер­шенно не помню ее голоса.

— Теперь твоя очередь, — произнесла она вкрадчиво. — Попробуй вообразить меня. По голосу. Представь, какая я. Сколько мне лет. Где я сейчас. Как одета. Ну, давай?

— Понятия не имею.

— Давай же. Напрягись.

Я взглянул на часы. Прошла только минута и пять секунд.

* Соевый творог, широко применяемый в кухне Японии, Китая и дру­гих дальневосточных стран (здесь и далее — примечания переводчиков).

14

— Абсолютно не представляю, — снова сказал я.

— Давай я тебе помогу. Я — в постели. Только что из душа, и на мне ничего нет.