В темноте я почувствовал на себе взгляд Кумико.

— То есть ты ей веришь?

— Начинаю верить.

— Так скоро ты и с моим братом начнешь разговаривать, — довольно произнесла жена.

— Все может быть, — отозвался я.

Кумико заснула, а я продолжал думать о Номонхане. Все солдаты спали. Небо над головой было усеяно звездами, громко стрекотали армии сверчков. Шумела река. Слушая ее течение, я заснул.

5. Страсть к лимонным карамелькам • Птица, которая не могла летать, и высохший колодец

Покончив с завтраком, я сел на велосипед и направился к станции, в химчистку. Хозяин — тощий человек лет пятидеся­ти, с глубокими морщинами на лбу — слушал оркестр Перси Фэйта, что звучал из стоявшего на полке музыкального цент­ра. Это был большой «Джей-ви-си» с дополнительными вы­носными динамиками. Рядом высилась целая гора кассет. Оркестр во всем блеске звучания струнных выводил «Тему Тары». Хозяин, насвистывая под музыку, в глубине заведения энергично разглаживал сорочку паровым утюгом. Я подошел к прилавку и, извинившись, объяснил, что в конце прошлого года мы сдали в чистку галстук и забыли получить его. Мое появление в полдесятого утра в этом спокойном мирке было равносильно прибытию гонца с дурными вестями в греческой трагедии.

— Квитанции, конечно, у вас нет? — произнес хозяин ка­ким-то бестелесным голосом, обращаясь не ко мне, а к кален­дарю, висевшему рядом с прилавком. На июньском листе ка­лендаря красовался альпийский пейзаж — зеленая долина с

68

привольно пасущимся стадом коров и контрастные белые об­лака, плывущие на фоне Монблана, Матгерхорна или какой-то другой вершины. Затем хозяин перевел взгляд на меня. При этом на его лице будто было написано: «Лучше бы ты не вспо­минал о своем чертовом галстуке!» Взгляд был очень прямой и красноречивый.

— Говорите, в конце года? Ну и ну! Ведь полгода уже про­шло. Ладно, пойду поищу, но за результат не отвечаю.

Он выключил утюг, водрузил его на подставку и, насвисты­вая мелодию из фильма «Лето в местечке», зашуршал чем-то в подсобке.

«Лето в местечке» я смотрел в школе вместе с подружкой. Там играли Трой Донахью и Сандра Ди. Был сеанс повторных фильмов — вместе с «Летом в местечке» показывали «Погоню за мальчишками» с Конни Фрэнсис. Фильм был так себе, но, услышав тринадцать лет спустя в химчистке эту музыку, я по­нял, что вспоминаю то время с удовольствием.

— Так вы говорите: синий в горошек? — спросил хозяин химчистки. — Фамилия — Окада?

— Да-да, — ответил я.

— Вам повезло.

*

Вернувшись домой, я сразу позвонил на работу Кумико.

— Галстук нашелся.

— С ума сойти! Вот молодец! — послышалось в ответ.

Прозвучало ненатурально — как у матери, расхваливающей сына за хорошие отметки, — и оставило какой-то неприятный осадок. Надо было позвонить во время обеда.

— Я очень рада. Ты извини, но у меня сейчас на линии один человек. Позвони попозже, в обед.

— Хорошо, — сказал я.

Положив трубку, я взял газету и вышел на веранду. Как обычно, улегся на живот, развернул страницу с объявлениями о работе и не торопясь прочел от корки до корки столбцы, сопровождавшиеся непонятными кодами и значками. Каких только профессий в мире нет! Все в аккуратных рамочках рас-

69

ставлены по своим местам — как могилы на схеме нового клад­бища. Но, как мне показалось, отыскать там подходящую ра­боту практически невозможно. В рамочки заключены сведе­ния и факты, правда, отрывочные. Насколько то, что там написано, не противоречит вашим представлениям? Ряды фа­милий, знаков и цифр мелко рассыпались по страницам и на­поминали развалившийся скелет неизвестного животного, уже не подлежащий восстановлению.

Всякий раз, когда я долго рассматривал страницы с объяв­лениями, на меня нападало какое-то оцепенение. Что, соб­ственно говоря, мне нужно, куда теперь идти или куда не идти? Ответы на эти вопросы давались все труднее и труднее.