Время от времени я чувствовал на нем, на его отражении чьи-то глаза, но понять, кто смотрит, было невозможно: слишком много фигур мель­кало в зеркалах. Я лишь ловил на себе чужие взгляды.

Стрижка заняла полчаса. Волосы, порядком отросшие с тех пор, как я ушел с работы, снова стали короткими. Я пересел на один из стульев, предназначенных для ожидавших очереди клиентов, и, слушая музыку, принялся листать какой-то жур­нал, пока не вернулась женщина. Моей новой прической она, похоже, осталась довольна. Достала из кошелька десятитысяч­ную купюру, расплатилась, и мы вышли на улицу. Тут она ос­тановилась и оглядела меня с ног до головы — как я проделал это со своим котом. Словно хотела убедиться, не забыла ли чего. Судя по всему, ничего такого она не обнаружила. Взгля­нула на свои золотые часы и вздохнула. Было почти семь.

— Поужинаем? — спросила женщина. — Ты как? На завтрак я съел тост да днем перехватил один пончик. И все.

— Да, пожалуй.

Она повела меня в итальянский ресторан поблизости. Ее там, видимо, знали, и нас, ни слова не говоря, провели за ти-

488

хий столик в глубине зала. Когда я уселся напротив нее, жен­щина попросила вынуть из карманов брюк все, что там было. Я беспрекословно подчинился. Казалось, я разошелся с реаль­ностью, в которой жил раньше, и теперь она бродила где-то рядом. «Хоть бы она меня отыскала», — мелькнуло в голове. В карманах ничего особенного не нашлось: я выложил на стол ключи, носовой платок, бумажник. Она посмотрела на них без большого интереса, потом взяла бумажник и заглянула внутрь. Пять с половиной тысяч иен, телефонная карточка, карточка из банка, пропуск в бассейн. Только и всего. Ничего особен­ного. Ничего такого, что можно понюхать, измерить, потряс­ти, окунуть в воду, рассмотреть на свет. С тем же выражением лица она вернула мне мои вещи.

— Завтра пойди и купи дюжину носовых платков, новый бумажник и чехол для ключей, — сказала она. — Уж это ты сам выберешь. Да, а когда ты в последний раз покупал нижнее белье?

Я задумался, но так и не вспомнил:

— Точно не помню. Довольно давно, по-моему. Но вообще я чистоту люблю, живу один, белье не накапливаю, сразу стираю...

— Это неважно. Купи еще дюжину маек и трусов, — отреза­ла она, давая понять, что не хочет больше говорить на эту тему. Я молча кивнул.

— Чеки отдашь мне, я оплачу. И покупай только самое луч­шее. За прачечную я тоже буду платить. Рубашку больше од­ного раза не надевай — сдавай в стирку. Понятно?

Я опять кивнул. Слышал бы ее хозяин химчистки у нас на станции — вот бы обрадовался. «Но...» — сказал я про себя, и этот простой коротенький союз словно приклеился к оконно­му стеклу одним лишь поверхностным натяжением, пока мне не удалось вытянуть из него нормальную длинную фразу:

— Но зачем вам все это — покупать мне одежду, платить за парикмахерскую, прачечную?

Женщина не ответила, лишь достала из сумочки пачку «Вир­джинии Слимз» и вынула сигарету. Появившийся как из-под земли высокий официант с правильными чертами лица при­вычным движением поднес к ее сигарете спичку. Спичка сухо чиркнула по коробку с приятным аппетитным звуком. Офи-

489

циант протянул нам меню, но женщина, даже не заглянув в него, заявила, что дежурные блюда нас не интересуют:

— Принеси мне овощной салат, рогалик и что-нибудь из белой рыбы. В салат пусть добавят дрессинг и перец — совсем чуть-чуть. Еще минеральную воду с газом. Льда не надо.

Мне в меню копаться не хотелось, и я заказал то же самое. Официант с поклоном скрылся. Реальность никак не возвра­щалась ко мне.

— Я просто так, из любопытства спрашиваю, — решился опять заговорить я. — Без всякого умысла. Вы всего мне наку­пили, я, конечно, не против, но стоит ли на это время и день­ги тратить?

Ответа по-прежнему не было.

— Мне просто интересно, — повторил я.