Все переменилось, ког­да Мускатный Орех по чистой случайности встретила одного способного менеджера, оценившего их талант и поклявшего­ся им в верности. После этого дела пошли так хорошо, что все одолевавшие их прежде проблемы рассеялись, как дурной сон. Выручка удваивалась с каждым годом, и к 1970 году фирма, начатая почти с нуля, добилась поразительного успеха — тако­го, какой и не снился самонадеянным, но не знавшим жизни супругам. Они взяли новых работников, переехали в большое здание на главном проспекте, открыли свои магазины на Гиндзе, Аояме, в Синдзюку. Фирма заработала себе имя, о ней часто писали журналисты, ее марка стала очень популярна.

*

Фирма росла, менялся и характер работы, которой они зани­мались. Создание новых моделей одежды — процесс, конеч­но, творческий, но в то же время, в отличие от работы скульп­тора или писателя, это еще и бизнес, с которым связаны инте­ресы многих людей. В деле этом нельзя запереться и творить, что захочешь. Кому-то нужно выходить на люди, представ­лять окружающим «лицо» фирмы. Потребность в этом растет, становится все больше по мере увеличения оборота. Кто-то должен мелькать на приемах и показах мод, говорить речи, вести светские беседы, давать интервью. Мускатный Орех со­всем не хотела брать на себя такую роль, поэтому представи-

591

тельские функции легли на мужа. Он ничуть не уступал жене в неумении налаживать контакты и поначалу очень мучился. Совсем не умея говорить в присутствии незнакомых людей, муж возвращался домой после таких мероприятий выжатый как лимон. Но через полгода он вдруг заметил, что выходить на люди — уже не такая мука, как раньше. С красноречием проблемы оставались по-прежнему, но если прежде, в моло­дости, его резкая косноязычная манера разговаривать оттал­кивала людей, то теперь, похоже, их что-то в ней привлекало. Его грубоватые, отрывистые ответы (во всем была виновата природная застенчивость) воспринимались не как отчужден­ность и заносчивость, а как проявление очаровательного ар­тистического темперамента. Мужу Мускатного Ореха даже стала нравиться та роль, которую приходилось играть, и как-то незаметно он сделался фигурой культовой.

— Тебе, наверное, приходилось слышать его имя, — гово­рила Мускатный Орех. — Хотя, сказать по правде, на две тре­ти разработкой моделей занималась я. У мужа было много сме­лых, оригинальных идей с коммерческой начинкой, даже чересчур много, и моя работа заключалась в том, чтобы разви­вать их, придавать им форму. Хотя фирма наша росла, моде­льеров со стороны мы не брали. Помощников становилось все больше, но главная работа все равно ложилась на наши плечи. Мы хотели только одного — делать то, что нам нравится, не думая, для какого класса предназначена наша одежда. Не изу­чали рынок, не высчитывали себестоимость, не проводили совещаний — ничего этого у нас не было. Задумав какую-ни­будь вещь, сразу принимались за нее, брали самое лучшее, что могли отыскать, и работали, работали, работали, не жалея вре­мени. То, что другим удавалось одним махом, мы делали вдвое дольше. У них уходило три метра ткани, у нас — четыре. Мы дотошно проверяли каждую вещь, выходившую из наших рук, выпуская в продажу только то, что нам нравилось. Что не про­давалось — выбрасывали. Никаких распродаж. Стоили наши вещи, конечно, дорого. Коллеги-конкуренты считали нас чу­даками, думали, что у нас ничего не получится, но одежда, которую мы делали, стала одним из символов того времени,

592

как картины Питера Макса и Вудсток, Твигги и фильм «Бес­печный ездок». Какое удовольствие мы получали от работы! Могли позволить себе все, что угодно, — что и в голову нико­му не придет, — и от клиентов отбою не было. За спиной слов­но выросли большие крылья, и можно лететь куда захочешь.

*