Жил: — Как бы это выразиться? Просто место такое... изоли­рованное, что ли. Нет, я не могу сейчас об этом распростра­няться. Тут такие дела... Я только что вернулся и очень устал. Мне сейчас не до объяснений.

— Конечно! У каждого свои обстоятельства. Вам не нужно сейчас ничего объяснять. Я по голосу чувствую, как вы устали. Не беспокойтесь, пожалуйста. Не следовало донимать вас рас­спросами в такой момент. Поговорим потом, в более подходя­щее время. Извините за назойливость, просто я очень волнова­лась, не случилось ли с вами в эти дни что-нибудь плохое.

Я собирался негромко поддакнуть, но вместо этого издал что-то похожее на вздох кита, судорожно ловящего ртом воз­дух. Что-нибудь плохое, подумал я. Интересно, в том, что со мной происходит, что можно считать плохим, а что — не пло­хим? Что правильно, а что не правильно?

— Спасибо вам за заботу, но сейчас у меня все в порядке, — сказал я, справившись с голосом. — Не скажу, чтобы произош­ло что-то хорошее, но и особенно плохого тоже вроде не было.

— Прекрасно.

— Просто устал, вот и все, — добавил я. Мальта Кано тихонько откашлялась.

— Между прочим, Окада-сан, вы не заметили в себе за эти дни каких-нибудь видимых физических изменений?

— Физических изменений? Во мне?

— Да. Изменений на вашем теле.

Я поднял голову и посмотрел на свое отражение в окне, выходящем в сад. Ничего, что можно назвать «физическим изменением», не обнаружил. Под душем я отмыл каждый сан­тиметр своего тела и тоже ничего не заметил.

— А какие, к примеру, изменения вы имеете в виду?

— Я сама не знаю, но это должна быть некая заметная пе­ремена: взглянешь — и сразу видно.

Я положил левую ладонь на стол, растопырил пальцы и вни­мательно посмотрел на них. Ничего особенного — ладонь как ладонь. На вид ничего не изменилось. Золотом не покрылась, перепонки тоже не выросли. Ни красивая, ни уродливая.

329

— Вы сказали: «заметная перемена: взглянешь — и сразу видно». Что это значит? Крылышки на спине должны вырас­ти? Так, что ли?

— Может быть, и так, — ровно, без малейших эмоций отве­тила Мальта Кано. — Разумеется, это только одна из возмож­ностей.

— Да, конечно, — отозвался я.

— Так вы заметили что-нибудь или нет?

— Нет. Пока, во всяком случае. Прорезались бы крылья за спиной — заметил бы, наверное, как вы думаете?

— Возможно, — согласилась она. — И все же, Окада-сан, будьте осторожнее. Улавливать свое состояние не так-то про­сто. Например, человеку не дано посмотреть своими глазами на собственное лицо. Приходится довольствоваться отраже­нием в зеркале, эмпирически верить в то, что отраженный об­раз соответствует оригиналу.

— Я буду осторожен.

— И еще один вопрос, Окада-сан. Я никак не могу связать­ся с Критой. Та же картина, что и с вами. Возможно, это чисто случайное совпадение, но вообще это странно. Не знаете ли вы о ней что-нибудь?

— О Крите Кано? — удивился я.

— Да, — сказала она. — Может, вы представляете, где она может быть?

Я сказал, что понятия не имею. Не знаю почему, но мне казалось, что какое-то время лучше не говорить Мальте, что недавно я разговаривал с Критой и она куда-то пропала сразу после этого. Интуиция, наверное.

— Крита волновалась, что не может дозвониться до вас, и пошла к вам вчера вечером, чтобы выяснить, в чем дело. Уже столько времени прошло, а ее все нет. У меня какое-то нехо­рошее предчувствие.

— Понимаю. Конечно же, я сразу попрошу ее позвонить вам, если она появится.

На том конце помолчали, потом Мальта Кано продолжила:

— Честно говоря, я переживаю за Криту. То, чем мы с ней занимаемся, — не совсем обычно, вы же знаете. Но она еще

330

не так хорошо разбирается в этих сферах, как я. Не хочу ска­зать, что у нее нет дара. Есть. Просто Крита пока к нему как следует не привыкла.

— Да-да, я понимаю.