То есть я уже столько писем тебе написала, а получаешь ты их или нет — не знаю. Не уверена, что точно помню твой адрес, а обратный и вообще не пишу. Может, валяются сейчас мои письма на почте, пылятся на полке, где написано: "Невостребованная корреспонденция. Адресат неизвестен", — и никому до них дела нет. До сих пор я думала: "Ну, не дойдет, так не дойдет. Подумаешь, велика важность!" Я просто писала тебе, излагала свои мысли на бумаге. Когда я к тебе обращаюсь, у меня очень гладко, без запинки, получается. Сама не знаю, почему. Интересно, почему, а?
Но это письмо... я хочу, чтобы оно до тебя дошло. Очень-очень хочу.
*
Ты удивишься, но сначала я расскажу об утиной братии.
Я тебе уже писала, что у фабрики, где я работаю, — огромная территория; на ней и лес, и пруд, и все, что хочешь. Гулять
746
там одно удовольствие. Пруд довольно большой, и в нем живут утки — штук, наверное, двена
... Читать дальше »
Я безмолвно смотрел на нее. Она держала с двух сторон за кончики свое белое пляжное полотенце и прижимала его к щекам. От зажатой между пальцами сигареты вился белый дымок. Ветра не было, и он поднимался прямо вверх, как дым от миниатюрного сигнального костра. Мэй, похоже, никак не могла решить, что ей делать дальше — плакать или смеяться. Во всяком случае, мне так показалось. Она долго балансировала на этой едва различимой грани, с трудом удерживаясь на ней, пока все-таки не справилась с собой. Вернув лицу прежнее выражение, положила полотенце на землю, затянулась сигаретой. Было уже почти пять, но жара ничуть не спадала.
— Я убила его. Конечно, я не думала этого делать, просто хотелось подойти поближе к той самой грани. Мы и до того
391
раза все время так гоняли. Это такая игра. На полном ходу я сзади закрывала ему глаза, за бока щекотала... И ничего не было. До того самого дня... Мэй подняла на меня глаза.
Реть рот платком, но не смог пошевелить рукой. Подняться с дивана тоже оказалось не под силу.
— Пора домой, — сказал я в темноту. — Все кончилось. Пойдем.
Она не ответила.
В номере уже никого не было. Утонув в мягком диване, я прикрыл глаза.
Силы покидали меня, вытекая из пальцев, плеч, шеи, ног. Вместе с ними утихала и боль в ранах. Тело неуклонно теряло вес, лишалось материальной сущности. Но я не испытывал ни беспокойства, ни страха и, не противясь, отдался во власть чего-то огромного, теплого и мягкого. Я передал ему собственную плоть. Все происходило совершенно естественно. Я продвигался сквозь ту желеобразную стену. Для этого надо лишь довериться ласковому течению. Больше я сюда не вернусь, думал я, проникая все дальше. Все кончилось. Но куда же подевалась Кумико? Я должен был забрать ее. Ради этого я и убил его. Да, именно ради этого расколол ему битой череп, как арбуз. Ради этого я... Но больше думать я не мог. Глубокое болото под наз
... Читать дальше »
Судьба — недуг, которым наделила ветеринара его карма. В самом раннем детстве он непостижимым образом открыл для себя, что его жизнью управляет неведомая внешняя сила. Может быть, все дело в родимом пятне, в бросающейся в глаза синей отметине на его правой щеке. Ребенком он жутко ненавидел это клеймо, отличавшее его от других. Когда приятели насмехались, а незнакомые люди пялились на пятно, ему хотелось умереть. Если бы только можно было срезать ножом этот кусок плоти! Но время шло, он взрослел и постепенно стал относиться к родимому пятну спокойно — как к частице самого себя, избавиться от которой нельзя. Возможно, из этого и выросла его покорность судьбе.
Обычно судьба была тиха и монотонна, она окрашивала негромкими тонами лишь самые края полотна, на котором рисовалась картина его жизни, и редко напоминала о своем существовании. Но всякий раз, когда по неведомому стечению обстоятельств (как это получалось, он не мог понять; найти здесь какую-нибудь закономерность б
... Читать дальше »
тись без карамелек я не мог. Пока я разглядывал сад, голубь на антенне ворковал без остановки — он походил на клерка, штампующего номера на стопке счетов. Не знаю, сколько я простоял там, но помню, что выплюнул карамельку на землю, почувствовав, как она, наполовину растворившись, наполнила рот липкой сладостью. Затем опять перевел взгляд на тень каменной птицы — и только теперь сообразил, что кто-то меня зовет. Я обернулся и в саду напротив увидел девчонку. Маленького роста, волосы собраны в конский хвост. На ней были темные очки в янтарного цвета оправе и светло-голубая майка без рукавов. Хотя сезон дождей еще не кончился, на тонких руках девчонки лежал приятный мягкий загар. Одну руку она засунула в карман шорт, а другой опиралась на бамбуковую калитку, которая была ей по пояс. Между нами было не больше метра.
— Жарко, — сказала девчонка.
— Да, жарковато, — отозвался я.
Краткий обмен мнениями состоялся, а она все стояла и смотрела на меня.
... Читать дальше »
Непроглядная тьма навалилась на меня со всех сторон. Я ничего не мог разглядеть, как ни старался. Даже собственной руки. Шаря по стенке, нащупал лестницу, потянул на себя. Наверху все в порядке — лестницу я закрепил как надо. Показалось, что рука вызвала слабое движение в окружавшем меня мраке. Впрочем, возможно, это просто обман зрения.
Странно, что я не могу видеть собственное тело. Чем дольше я сидел в темноте, тем меньше оставалось уверенности, что я
272
существую на самом деле. Чтобы справиться с этим ощущением, я время от времени покашливал или проводил ладонью по лицу. Так уши подтверждали, что у меня еще есть голос, руки — что лицо никуда не делось, а лицо — что руки тоже на месте.
Несмотря на все мои усилия, тело будто медленно растворялось и становилось легче. Так водный поток вымывает и уносит с собой песок. Чувство было такое, словно внутри у меня идет ожесточенная борьба, что-то вроде перетягивания каната, — сознание постепенно, п
... Читать дальше »
До облаков гигантское дерево из сказки про Джека и бобовое дерево. Быть может, там, высоко-высоко, если вскарабкаться по тому дереву, соединилось и счастливо живет мое прошлое? Взмокнув от пота, я присел на камень и долго смотрел на дым. После обеда, обещали, еще хуже будет. Ну и жарища с утра... Напитавшаяся потом майка прилипала к телу. В каком-то старом русском романе письма жгли зимним вечером, в печке. Но чтобы летом, поутру, в саду, да еще поливая растительным маслом, — такого не было. Но в нашей суровой действительности человек с утра пораньше запросто может, весь в поту, жечь письма. Бывает, выбора не остается, и ждать зимы нельзя. Костер прогорал, я принес в ведре воды и залил огонь, а оставшийся пепел растер ногой.
Покончив с этим делом, я пошел в комнату Кумико, чтобы разобраться и с ее столом. С того дня как она ушла из дома, я туда не заглядывал. Казалось как-то неприлично. Но Кумико сама сказала, что больше не вернется, так что, наверное, будет не в претензи
... Читать дальше »
— Может быть, раньше так и было. Но ты больше не ребенок и имеешь право жить так, как тебе хочется. Хочешь завести кошку — выбери такую жизнь, где у тебя будет кошка. Это проще простого. Ты имеешь на это право. Так ведь?
Кумико пристально посмотрела на меня.
— Так, — сказала она. Спустя несколько месяцев мы решили пожениться.
*
Детские годы Кумико, прошедшие в этом доме, выдались изломанными и тяжелыми, но по-своему искореженным оказалось и детство Нобору Ватая. Единственного сына родители буквально боготворили; они не просто любили мальчика, но и многого требовали от него. Отец твердо верил, что обеспечить себе достойную жизнь в японском обществе можно, лишь имея самые высокие оценки и отталкивая по пути наверх всех и
87
каждого, кто встает на дороге. Он был абсолютно убежден в правоте такой философии.
Эти же слова я услышал от него вскоре после нашей с Кумико свадьбы. Никто не созд
... Читать дальше »
Шагая по Синдзюку, запруженному спешившим за покупками народом, я чувствовал, как становится все труднее дышать, будто в гортань что-то попало. Я еле волочил ноги.
373
Выйдя из ресторана, я плелся по какой-то улице и задел чемоданом по ноге парню, быстро шагавшему навстречу. Он был высокий, в серой майке и бейсбольной кепке, в ушах — наушники от «уокмана». Я пробормотал «извините», а парень, ни слова не сказав, поправил на голове кепку, выбросил вперед руку и без всяких колебаний заехал мне кулаком в грудь. Никак не ожидая такой реакции, я пошатнулся и упал, ударившись головой о стену. Парень же, убедившись, что я свалился на землю, с бесстрастным видом удалился. В первый миг я хотел было кинуться за ним, но передумал. Чего уж теперь дергаться... Поднявшись на ноги, вздохнул, отряхнул брюки, взял чемодан. Кто-то поднял и сунул мне в руку упавшие на землю книжки. Оказалось — старушка в круглой шляпе почти без полей. Очень чудная на ней была шляпка. Вручая мне кни
... Читать дальше »
Человек Без Лица сказал правду — дверь в 208-й действительно оказалась не заперта. Ручка бесшумно повернулась под рукой. На всякий случай я выключил фонарик и неслышно вошел в комнату, стараясь разглядеть что-нибудь во мраке. Здесь, как и раньше, стояла тишина, ничто не шелохнулось. Ухо улавливало только потрескивание таявшего в ведерке льда. Я включил фонарик и запер за собой дверь. Раздался сухой, неестественно громкий металлический щелчок. На столе в центре комнаты стояла непочатая бутылка «Катти Сарк», чистые стаканы и ведерко со свежим льдом. Прислоненный к вазе серебристый поднос принялся играть лучом карманного фонарика, будто долго дожидался этой забавы. Словно принимая приглашение присоединиться к игре, цветочная пыльца в один миг наполнила комнату ароматом. Воздух загустел; мне показалось, что сила тяжести вдруг выросла и придавила меня к полу. Прижавшись спиной к двери, я какое-то время наблюдал возникшее в луче света движение.
