Устав безвылазно сидеть дома наедине со своими мыслями, я стал выбираться на прогулки по окрестностям. Бесцельные вылазки продолжались дня три-четыре, но вскоре бродить в округе надоело, я сел на электричку и поехал в Синдзюку. Проходил мимо нашей станции, и вдруг потянуло в центр. Давно я туда не выбирался. Неплохо бывает поразмышлять, сменив обстановку. Да и в электричке, если подумать, не по­мню, когда ездил. Опуская мелочь в кассу-автомат, даже по­чувствовал себя не в своей тарелке — отвык. Сколько я уже не был в центре? Получается, полгода с лишним. Последний раз — когда устроил слежку у западного вестибюля вокзала за тем парнем с чехлом от гитары.

С непривычки от давки и суеты у меня голова пошла кру­гом. От одного вида людской толпы перехватило дыхание, чаще забилось сердце. А ведь час пик уже кончился, не должно быть такой толкотни. Я с трудом пробирался через массу людей, больше напоминавшую гигантский мощный поток, сметаю­щий горы, уносящий дома. Пройдя немного в ... Читать дальше »

Мэй чуть пожала плечами. Потом вытянула из складок пляжного полотенца пачку «Хоупа», спички и закурила.

— Ну и видок у тебя, Заводная Птица.

— Конечно. Посидишь в колодце в темноте несколько дней без еды и воды, вот и будет видок.

Мэй сняла очки и повернулась ко мне. Ссадина у нее под глазом еще не зажила.

— Злишься на меня, Заводная Птица? Скажи честно.

— Не знаю. У меня столько всяких забот— голову слома­ешь. Так что не до этого.

— А жена вернулась? Я покачал головой.

— Письмо прислала. Она больше не вернется. Раз Кумико пишет, что не вернется, — значит, так оно и есть.

— Если решила что-то — уже не перерешит?

— Нет.

— Бедный ты, бедный. — С этими словами Мэй поднялась с места и легонько коснулась рукой моего колена. — Бедная, бедная Заводная Птица. Может, ты не поверишь, но я правда хотела под конец вытащить тебя из колодца. Я просто хотела испугать тебя немножко, помучить. Напугать, чтобы т ... Читать дальше »

Мэй помолчала.

— Знаешь что, Заводная Птица?

— Что?

— Ты думал там у себя, в темноте, о смерти? Как будешь умирать и все такое?

— Да нет, — ответил я, замявшись, — особенно не думал.

— Почему это? — с ноткой брезгливости в голосе, словно обращаясь к какому-то чудищу, спросила Мэй. — Почему не думал? Ты ведь уже одной ногой на том свете. Я серьезно, без шуток. Я же тебе говорила: будешь ты жить или умрешь — от меня зависит.

— Камень можешь сбросить, — сказал я.

— Камень? Какой еще камень?

— Пойди поищи камень побольше и сбрось вниз.

— Что ж, можно и так. Тоже вариант, — ответила Мэй, но, похоже, эта идея ей не очень понравилась. — Да, кстати, За­водная Птица, как там костлявая рука голода? Дальше еще хуже будет — вода ведь кончится. Как же ты можешь не думать о смерти? Странно.

— Может, и странно, зато я о другом много думал. Начнет голод донимать по-настоящему — тогда, наверное, задумаюсь и о с ... Читать дальше »

На наших встречах с Хондой настаивал отец Кумико. Вер­нее, таким было условие, которое он поставил, прежде чем

* Раздвижные перегородки в японском доме.

** Поселок (полное название — Номон-Хан-Бурд-Обо), близ которого в 30-40-е гг. XX в. проходила граница между Монголией и марионеточным государством Маньчжоу-го, за спиной которого стояла Япония. Летом 1939 г. в этом районе произошел крупный вооруженный конфликт между группировкой советско-монгольских войск и частями расквартированной в Маньчжоу-го японской Квантунской армии. В японской и западной исто­риографии он получил название «инцидент у Номонхана», а в российской — «война на Халхин-Голе».

59

дать согласие на наш брак. Условие довольно странное, но мы с ним согласились, чтобы избежать ненужных проблем. От­кровенно говоря, мы с Кумико не думали, что будет легко до­биться согласия ее родителей. Отец Кумико был госчиновни­ком. Младший сын в небогатой семье фермера из Ниигаты, он со стипендией бы ... Читать дальше »

Казалось, все это с самого начала существовало по отдельности и лишь по какой-то случайнос­ти соединилось вместе. «Не успею я проснуться, — думал ве­теринар, — как мясо уже будет на рынке. Раз-два — и готово». Он вырвал пучок травы, подержал в руке, пробуя, какая нежная она на ощупь, потом погасил сигарету и, вздохнув, выпустил из легких остатки табачного дыма. Закрыл глаза, и крылышки ска­кавших вокруг кузнечиков зашуршали гораздо громче: казалось, что эти кузнечики — никак не меньше лягушек.

«А может, мир устроен как простая вращающаяся дверь? — мелькнуло в угасавшем сознании. — Куда в этот момент сту-

517

пила твоя нога, в такой секции ты и окажешься. В одной сек­ции тигры существуют, в другой — нет. Только и всего. И ни­какой здесь нет логической последовательности, поэтому вы­бор, по большому счету, не имеет смысла. Не потому ли я никак не могу ощутить этого разрыва между мирами?» Но даль­ше этого мысли ветеринара не пошли. Углубляться в такие материи ... Читать дальше »

Курсор, ос­тановивший свой бег в самом конце последней строки, про­должал размеренно мигать, точно хотел подстроиться под би­ение сердца, в затаенном ожидании момента, когда на экране возникнет следующее слово. Но слов больше не было.

Запомнив весь разговор (я решил, что лучше его не распе­чатывать), я нажал клавишу и вышел из программы удален­ной связи. Потом позаботился о том, чтобы не оставить сле­дов в памяти компьютера, и, убедившись, что он выполнил мою команду, выключил его. Монитор коротко пискнул и погас, по экрану разлилась мертвенная бледность. Его моно­тонное механическое жужжание растворилось в тишине, на­полнившей комнату подобно тому, как живая яркая мечта то­нет в небытии, поглощенная пустотой.

*

Не знаю, сколько времени прошло после этого. Очнувшись, я обнаружил, что сижу за столом, впившись глазами в свои руки. На них остались отметины от моего долгого прожигающего взгляда.

Чтобы стать ни к чему не годным, побольше времени тре­бу ... Читать дальше »

Переправляться решили в три часа утра. Капрал Хонда снял с лошадей все снаряжение, отвел подальше и отпустил. Выры­ли глубокую яму, закопали лишние боеприпасы и провиант. Оставили только фляжки с водой, еды на один день, оружие и немного патронов. Если бы монгольские солдаты захвати­ли нас, мы все равно бы не отбились, сколько бы ни имели патронов: по огневой мощи они были сильнее во много раз. Покончив с делами, решили отсыпаться до назначенного часа. Следовало воспользоваться вынужденным отдыхом: прорвись мы через переправу, времени на сон, наверное, не нашлось бы. На часы первым стал Хонда, его должен был сменить Хамано.

Ямамото лег в палатке и тут же заснул. Похоже, все это вре­мя он вообще не спал. У изголовья лежала кожаная сумка, куда Ямамото положил свои важные бумаги. Скоро отключился и Хамано. Усталость одолевала, но нервное напряжение никак не давало уснуть. Спать хотелось смертельно, но я ничего не мог поделать. Представлялось, как мы убиваем монгольского часово ... Читать дальше »

Так у нас родилось нечто вроде собственной мифологии. Понимаешь? Каждый день мы пускались в разговоры как одер­жимые. О чем только не говорили! Как звали зверей в зоопар­ке, как блестел у них мех, какого цвета были глаза. О напол­нявших воздух запахах. О том, как звали каждого солдата и как все они выглядели. Об их рождении и детстве. Какие у них были винтовки, какие тяжелые патроны им приходилось не­сти на себе, о страхах и жажде, которые их одолевали. Какой формы были плывшие по небу облака... Когда я обращалась к Корице, у меня перед глазами складывались четкие картины, цвета и образы. Я облекала в слова то, что видела, и передава­ла сыну. Подходящие слова тут же находились. Этому не было конца. Все время появлялись какие-то новые детали, история разрасталась и уходила в глубину...

Вспоминая о том времени, Мускатный Орех улыбнулась. Я впервые видел на ее лице такую естественную улыбку.

— Но однажды вдруг все кончилось, — проговорила она. — В то февральское утро, ... Читать дальше »

Вдруг показалось, что за спиной у меня кто-то есть. Я обер­нулся, но никого не обнаружил. На другой стороне дорожки виднелась лишь ограда и маленькая калитка, у которой в прошлый раз стояла девушка. Но теперь калитка оказалась закры­той, и участок за забором был пуст. Сыро и тихо, пахнет травой и дождем. А еще — моим плащом. Под языком перекатывалась наполовину растаявшая лимонная карамелька. Я глубоко вздох­нул, и все запахи соединились в один. Еще раз огляделся — во­круг по-прежнему никого. Хорошенько прислушавшись, я ра­зобрал доносившийся издалека глухой рокот вертолета. Кто-то летал над облаками. Звук удалялся, и скоро над округой снова повисла тишина.

В проволочную сетку, окружавшую участок опустевшего дома, была вделана калитка, тоже из сетки. Я толкнул ее, и она легко отворилась, словно приглашая войти. «Ничего страшного, все очень просто, заходи — и все», — зазывала ка­литка. Однако вторжение на чужой участок, даже если на нем стоит лишь пустой дом, — нарушение зак ... Читать дальше »

Вернувшись в гостиную, она поместила бутылочки в ма­ленький пластмассовый контейнер-холодильник, застегнула на нем молнию и бережно опустила в свою белую лакирован­ную сумку. Застежка закрылась с сухим щелчком. По движе­ниям ее рук можно было понять, что такие манипуляции она проделывала неоднократно.

— Большое вам спасибо, — сказала Крита Кано.

— Больше ничего не надо? — спросил я.

— Нет. Пока этого достаточно. — Одернув подол юбки, она взяла сумку и хотела было подняться.

— Подождите. — Я никак не ожидал, что она так вдруг засобирается, и слегка растерялся. — Не могли бы вы задержаться на минутку? Моя жена хотела бы знать, что все-таки случи­лось с нашим котом. Уже скоро две недели как он исчез. Не знаете ли вы о нем хоть что-нибудь?

Бережно держа сумку под мышкой, Крита Кано посмотре­ла на меня и несколько раз быстро кивнула. При этом ее за­витки мягко заколыхались. Когда она моргала, ее накладные ресницы медленно опускались и поднимал ... Читать дальше »